Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]
Отбор шел по стандартной скаутской схеме. Марш-бросок, работа на взаимодействие, «ловушки командования». Невинная рутина. И опять-таки, негласно поощряемая. Источник вдохновения — Южноафриканская Республика, принадлежала к государствам сферы противостояния. Но была, конечно, для резерва ЕРФ противником «невероятным». А вот Сибирь, много и охотно использующая егерские части, официально была частью того же государства, что и ЕРФ. И вообще в качестве противника мыслиться не могла, даже на маневрах, даже если учесть, что за последнее поколение сибирские неприятности дважды чудом не перехлестнули уральский хребет. Так что не меньше 30 % желающих поиграть против резервистов на ежегодных учениях используют именно скаутскую модель. И любителям хорошо, и резервистам полезно. Стандарт.
Но тем больше внимания следовало уделять мелким, незначительным вроде бы отличиям. Антон лично принимал участие в разработке программы «пыток, казней и прочих увеселений», как сказал Игорь. Сам Цумэ держался от этой разработки в стороне — у него на повестке дня была Тула.
Главная закавыка заключалась в том, что отсеявшиеся — а отсев по предварительным прикидкам выходил процентов на 85, если не 90 — не должны были понять, как и на что их проверяли.
Короче, не задачка, а спасайся кто может.
Но он справился. Справился! Несмотря на…
Нет. О Кате не думать.
Он снова погрузился в видеофайлы. Удивительно, сколько народу считает, что правило «каждый сам за себя» добавляет эффективности. Антон выбрал одно из окошек и увеличил его во весь экран. Свистунья Эмбри, Ёлкин, который бывший Эриберт, Хуч и Костелло брели — уже не шагали, а брели — группой. Ёлкин со своими ящиками опирался на Эмбри, её ящики несли Костелло и Хуч. И микрофоны не зафиксировали ни одного нарушения. Эмбри как-то сумела застроить их, не сказав ни слова.
Дория вошла в фургон и села в соседнее кресло. Топлесс. Антон еще пристальнее уставился в экран.
— Вот, — сказал он, указывая на Эмбри курсором. — Если они дойдут до конца, то она, — по-моему, что надо.
— А в чем проблема? — спросила Дория, заметив неуверенность в голосе юноши.
— Она «левая». Не из наших.
— Действительно, — Дория потерла глаза, показывая, что еще не проснулась. Система кличек на игре отличалась от «Лунной» — каждому «отделению» из десяти человек присваивалась буква, все прозвища на сделанных заранее бэджиках были на эту букву и по бэджику можно было определить, кто в каком порядке выходил на дистанцию.
Кстати, подумал Антон, «А» уже должны выйти на финишную прямую. Вот вам пожалуйста, эволюция в действии — первую группу размазало на несколько километров. Номер второй и вовсе не знает, что уже дисквалифицирован — прошел мимо упавшего.
— Что-то мне захотелось поехать на маршрут, — одна из камер выцепила Костю. Он, почти выбиваясь из сил, догонял четвертого (кличка Кредо) и к финишу должен был, по прикидкам Антона, прийти если не первым, то третьим.
— Зачем?
— Низачем, захотелось.
— Странные у тебя желания. Меня сейчас туда краном не затащишь.
— А что? Тепло, погода прекрасная. А сколько веса можно сбросить…
Дория окинула его критическим взглядом. Он, кстати, тоже был без футболки.
— И что от тебя останется?
— Да я, в общем, не про себя.
Антон щелкнул пальцами, над экраном зажглась омерзительно розовая надпись «ушел в эфир». Распахнул дверь — и понял, что шутки кончились, никакого эфира снаружи не было. Вместо него наличествовала густая и очень горячая субстанция, которую воздухом можно было назвать разве что по недоразумению. Так. Где же наш «топ», которого мы «лесс»? Вот он, — Антон снял с растяжки наскоро застиранную футболку, еще влажную по внутренней стороне сгиба, надел. Спину согрело, грудь охладило… жить стало лучче, как сказал бы командор, стало веселее.
Подъехал Йомен на легком электрокарте: пополнить запасы воды и сгрузить пострадавшего.
— Прихвати меня, — попросил Антон. Конечно, кондиционированный джип Бати — оно лучше, но пока Батю дождешься…
— Суслики, — констатировал Йомен. — И обезвоживание. И тепловой удар. И дурость.
— Понятно, — Антон присел на сиденье карта и зашипел: сиденье раскалилось от солнца.
— Куда?
— К голове колонны, если можно.
— Хорошо, — Йомен задвинул под сиденье бутыль с водой.
Они были на месте чуть ли не в тот самый момент, когда к финальному контрольному пункту приковылял Костя. Поскольку не было смысла пужать его дополнительными пятью километрами, Антон просто поднес ему воды.
— Спасибо, — впервые за весь день Кен смог раскрыть рот. — За мной идет такой Димитрий. Считайте, что он дисквалифицирован.
— Знаю. Прошел мимо упавшего.
— Что, дважды? — удивился Костя. — Ну два раза его выбросить нельзя, — он глотнул еще воды. — А один — очень даже нужно.
Они устроились в инструкторской палатке. Антон показывал Косте записи, Костя комментировал. Конечно, впереди был еще последний контрольный пункт, но многое можно было сказать уже сейчас.
Костя прошел по длине колонны, стараясь посмотреть на всех, но много чего пропустил.
— С жарой мы перебрали, — сказал он. — У людей мозги отказывают. Нам, конечно, нужны те, у кого не откажут, но этому и учиться нужно. В общем, этого, этого и этого я бы не снимал пока, если сами не сойдут.
— Хорошо, — сказал Антон. Хотел добавить еще что-то, но его сбил с мысли взбешенный рев, донесшийся снаружи.
— Началось, — сказал Костя и вышел из палатки: не начал ли кто там бить Дареса?
Бить его не били, но очень хотели. Выглядело это как реконструкция старинного митинга. Дарес стоял на ящике — а вокруг него толпились пыльные, усталые возмущенные люди.
— Я все сказал, — Дарес, стараясь держаться как можно увереннее, гнул свою линию. — Те из вас, кто раскрыл рот: — ты, ты, ты и ты — сошли с дистанции. Остальные, если хотят, могут ее продолжать. Пять километров в ту сторону.
Трое, не сговариваясь, двинулись к нему. Совершенно молча.
— Э-эй! — Костя шагнул вперед, выставив ладонь. — Три шага назад, или дисквалифицированы будут все нахрен. Вы чего хотели, мужики? Это испытание. Или выдержал, или провалил. Туда или сюда. Остыньте. Водички выпейте.
Нехорошее внимание переключилось на Костю. Ах, шел с нами, ах, оказывается, инструктор, ну зараза…
— Братья, — примирительным голосом сказал Костя. — Сейчас я сосчитаю до трех. И те, кто уже дисквалифицирован, сядут на травку, и те, кто хочет закончить наши дурацкие игры, тоже. Остальные продолжат идти по маршруту. Если нет — на травку лягут. Все. Обещаю. Раз. Два.
Один из оставшихся в деле выразительно плюнул в пыль и зашагал в указанном направлении. Второй хлопнулся на задницу вместе с четырьмя дисквалифицированными и горько сказал:
— Это бардак какой-то. Я думал, будет нормальная игра, а тут…
— Это ты, парень, — спокойно сказал Костя, — в армии не служил.
— Если бы мне нужен был армейский дебилизм, я бы пошел служить, а не играть.
— Ты потерял всего один день. Подумай о тех, кто вылетит завтра. Расслабься, в море искупайся.
Парень (на бэджике было написано «Форест») сунул в рот травинку и захихикал.
— А вон еще люди идут, показал он пальцем. — Не, я, пожалуй, здесь посижу. На цирк посмотрю.
Да, — подумал Антон, — этот лес нам точно не подошел бы. Ну вот и устроилось все к взаимному удовольствию.
Следующие три группы отреагировали примерно так, как и первая — только отсеявшихся было меньше. Подъехал Батя, собрал толпу дисквалифицированных и организовал шашлык для тех, кто сошел с дистанции. Тем, кто хотел продолжать маршрут, оставались вода и галеты.
— Нужно было шашлык сразу соорудить, — сказал Антон.
— Нет. Первым и разворота хватило. А вот дальше фактор внезапности нивелируется — они же на подходе видят уже, что что-то не то — и нужно добавить.
Веселье длилось до сумерек. В сумерках приковыляли последние: группа Эмбри и Ёлкина. Пикник уже приувял — большинство валялось, переваривая пищу — но по-прежнему соблазнительно пахли шашлыки (батин запас маринованной свинины был неисчерпаем) и блестели влагой пивные бутылки.
Дарес встал, проковылял к ящику.
— Конечная точка маршрута перенесена на пять километров. Вам туда. А если хотите сойти — сюда.
Эмбри повернула голову к своим, повела подбородком, мол, говорили вам. Группа развернулась и медленно пошла мимо Дареса.
— Ничего-ничего, — проворчал Батя. — Посмотрю я на тебя завтра.
— По-моему, — тихо сказал Косте Антон, — это начало прекрасной дружбы.
— Оно того стоит, — согласился Костя.
Через пятнадцать минут до участников пикника донеслось дружная и очень веселая тарабарщина песни. Антон засмеялся.
— Это кто? — один из отдыхающих приподнялся на локте.
